[apprentice-LangYa]

16.12.2019 в 17:43

Пишет  Ежик-сан:

Маленькая предыстория, а точнее две.
Дело было в конце фб, и мы в чате команды Азиатских дорам поспорили (о чем оставим за кадром)) на драббл (или зарисовку, которую я и выкладываю) с Линь Чэнем. Проиграли в итоге все))) и все слились от выплаты долга - а я не одобряю (очень-очень не одобряю!). И сейчас я, наконец, исправляюсь и укоризненно смотрю на вас:
Подмастерье из Архива, Ардорская Ласточка, Серпента

И вот,  Ежик-сан выложил потрясающий арт с Линь Чэнем и пристыдил прочих забывчивых участников спора, так что я исполняю обещание.

Название: «Что не твое - верни»
Драббл, 750 слов
Линь Чэнь/

спойлер

Ле Чжаньин
Слэш, PG, романс и немного юмора.
Саммари: пока советник Су еще плел свои интриги, Цзинъянь пожелал втайне разыскать и расспросить волшебного лекаря, столько лет о том заботившегося.

*
Линь Чэнь развалился на скамье в харчевне матушки Ву, самым неподобающим образом вытянув ноги в дорожных сапогах и засучив рукава халата чуть не до локтей. Настроение у него было недовольное и смурное. Полдюжины дней, не разгибаясь, просидеть над свитками в захудалом монастыре – и лишь затем, чтобы снова убедиться: лгут и хвастаются несуществующими знаниями все, даже те, кто претендует на святость.

Чужой взгляд он почувствовал так, будто его перышком вдоль уха погладили. Дернул щекой от несуществующей щекотки, скосил глаза.

А ничего мальчик… симпатичный. Лицо изящное, глаза оленьи. Смотрит на него так внимательно, будто лошадь в конюшне выбирает. Простая солдатская куртка с бронзовыми бляхами – и сапоги как бы не лучше, чем у самого Линь Чэня. Интересный мальчик, одним словом. Такого Чэнь бы с удовольствием повалял… по тренировочной площадке.

– Что пялишься, солдатик? – произнес он достаточно громко, чтобы этот вызов расслышали все непричастные и даже пьяница, храпящий на куче соломы возле двери. – Меч мой не терпится поближе посмотреть?

Он потянул паузу, прежде чем любовно провести ладонью по цзяню в простых ножнах, лежащему перед ним на столе.

Мальчик… ладно, достойный, но еще очень молодой муж на третьем десятке лет жизни поднялся и подошел к Линь Чэню.

– И меч хорош, и владелец, – с мягкой улыбкой согласился он. – Прогуляемся на свежий воздух, мастер?

– До сеновала, что ли, сладкий? – делано удивился Чэнь. Мальчик был неплох. Движения плавные, выговор уезда Лантай и эта улыбочка будды…

– Разве что вы перебрали рисового вина, почтенный мастер, на ногах не стоите, и дальше вам не дойти, – тот пожал плечами.

Линь Чэнь ценил в людях самообладание, а также с удовольствием испытывал его на прочность – потому, подцепив юнца пальцем за ворот, притянул его поближе и быстро сорвал поцелуй с узких губ.

Что в результате он узнал про незнакомца в никчемной броне и в хороших сапогах? Во-первых, в этом гнусном питейном заведении тот оставался совершенно трезв. Во-вторых, любил хороший чай. А в-третьих, его дыхание даже не сбилось; обидно, право!

Линь Чэнь облапил стойкого юношу и побрёл с ним к двери, повиснув на нем со всем удовольствием. Нетвердые шаги действительно привели их к сеновалу; шагнув внутрь и подперев дверь, Линь Чэнь споро притиснул молодого человека к стене, а тот, не чинясь, закинул руку ему на шею и со словами: «Мастер уделил мне то, что я не заслужил, придется это вернуть», – поцеловал.

К чести Линь Чэня, он не поддался на соблазн, как от него ждали, и не попытался тут же обмять красавчиком близлежащее сено, а всего лишь завершил поцелуй со всем тщанием и затем спросил, губы в губы:

– Молодой господин действительно хочет всего лишь подыскать ножны моему мечу или намерен мне что-либо рассказать?

Линь Чэнь не убрал рук от стены и не выпустил незнакомца из этой живой клетки, но тот не был этим стеснен вовсе. Однако даже в этом неудобном положении он умудрился подобраться и расправить плечи, прежде чем произнести:

– Боги благоволили мне встретить хозяина Архива Ланъя Линь Чэня, чей меч остер, разум быстр, а склонность к шуткам неистребима, всего лишь через пол-луны усердных поисков.

– И? – поторопил его вышеназванный хозяин.

– Как бы ни хотел недостойный познакомиться со всеми этими добродетелями господина поближе, он здесь всего лишь в качестве голоса того, кому служит. Я – Ле Чжаньин, генерал седьмого принца Великой Лян, и от его имени почтительно прошу мастера поспешить вместе со мной в путь до столицы и принять гостеприимство принца Цзина.

Все это он выговорил на едином вдохе, как будто армейский доклад, и завершил сказанное, точно запечатал, своей особенной улыбкой.

– Целый генерал! Какая честь! – Линь Чэнь поцокал языком. Генерал Ле продолжал улыбаться, довольно пленительно, стоит признать. – Полагаете, ваша доблесть, что не привыкший к изысканности столиц простолюдин из цзянху вроде меня должен немедля сорваться с места и поспешить на зов сына дракона?

– Вы, мастер, ничего не должны его высочеству – это он хочет выразить вам долг признательности за лечение советника Су и испросить вашего совета, – бесстрастно пояснил Ле Чжаньин. И Линь Чэнь понял, что, увы, пора собираться в путь не мешкая.

…Когда спустя пол-стражи они бок о бок выезжали верхом с постоялого двора, мастер Чэнь еще не перестал сетовать и бурчать себе под нос. Ле Чжаньин вежливо не вслушивался в этот поток бесконечных жалоб, суть которых сводилась к тому, что нет на свете человека, пагубней влияющего на устройство личной жизни Линь Чэня, нежели советник Су. Они доехали в таком виде до развилки на Сижэнь, когда Ле Чжаньин торжественно произнес:

– Судьба почтенного Мастера Архива Ланъя, обделенного самым насущным, наполняет меня жалостью, и я обещаю положить все свои силы на то, чтобы исправить нанесенный господином Су ущерб.

И улыбнулся. На этот раз – сладко.